Жюков
Серия первая
Войска идут победным маршем.
Гоните прочь хандру и сплин!
Был месяц май; опальный маршал
недальновидно взял Берлин.
Гремят салюты, стяги реют,
и стар, и млад Победе рад,
и только Сталин с мавзолея
взирает хмуро на парад.
В Берлин вошел и веселится,
заставь молиться дурака:
ведь мог бы, сволочь, взять столицу
ко дню, ну, скажем, рыбака!
Так нет, отвоевался в мае,
придется делать выходной,
к японской матери срывая
весенний график посевной.
Кругом бардак, резервы тают,
запасы выгребли до дна,
в стране комбайнов не хватает,
а генералов дохрена!
И, проводив суровым взглядом
последний уходящий строй,
он пузырек с крысиным ядом
сжимает твердою рукой.
Но маршал Жуков, прям и честен,
совсем не чувствует беды:
он больше Галкина известен
за то, что фрицам дал звезды,
и на банкете, жахнув кварту,
он заявляет, прям и смел,
что дал бы им еще со старту,
да полномочий не имел.
От этих слов товарищ Сталин
едва не выронил бокал:
какого гада воспитали
(а может, Троцкий подослал)!
Сжав пузырек двумя руками,
едва закончился банкет,
он вместо фоточки на память
свинтил коварно в туалет
и там, кряхтя от перегрузки,
ловил старательно момент,
чтоб, наконец, на кнопку спуска
нажал лопух-корреспондент.
А маршал Жуков, как обычно,
совсем не чувствует беды:
идет по улицам столичным
и дарит женщинам цветы.
Пускай посмотрят россияне:
рубаха-парень, без затей.
А как играет на баяне!
И тоже делает детей!
А выпьет – разведет дебаты,
что, мол, опять кругом враги,
британцы врут, борзеют Штаты,
а у штурвала – дураки.
И зритель сразу понимает,
что в Этой Долбаной Стране
таких героев убивают,
причем не только на войне.
И в тот же день на ближней даче
(а это значит – быть беде)
сидел, немало озадачен,
нарком всея НКВД,
а рядом, погруженный в думы,
в предчувствии бесславных дел,
сидел товарищ Абакумов
и основательно потел.
А на столе лежало фото,
глядишь – и пробирает дрожь:
недоглядели, идиоты!
Куда пропал любимый вождь?
Лаврентий Павлович, седея,
скандал пытается замять:
виновных снять, вождя приклеить,
корреспондента расстрелять,
а Жукова погнать из штаба,
сослать в Одессу, на курорт,
и чтобы маршальская баба
немедля сделала аборт.
Товарищ Сталин хрустнул пальцем,
сказал, прихлебывая чай:
«Ты, главное, не ошибайся.
Не перепутай невзначай...»
Серия вторая
Поэт истории не знает
и не читает скучных книг,
но пятой точкой понимает
причины сталинских интриг:
гигантской жабою задавлен,
отец отечества страдал,
что маршал Жуков был прославлен,
а Сталина никто не знал.
К тому же, в прессе иностранной
недавно тема поднялась,
мол, как-то, знаете ли, странно,
что Жуков не захватит власть.
С его огромною харизмой,
что не вмещается в экран,
недалеко до катаклизмов,
и это понимал тиран.
Вдобавок Жуков был несдержан,
демократичен до соплей,
и от него начальник СМЕРШа
за пытки отхватил люлей.
Куда его девать такого,
в победных лаврах дурака?
Пускай себе идет в главкомы,
хоть в сухопутные войска.
А маршал Жуков, как ни странно,
совсем не чувствует беды.
Он из Германии туманной
везет учености плоды:
везет четыре гарнитура
для жен, любовниц и подруг;
везет известную скульптуру –
девицу без обеих рук;
опровергая кривотолки
про пьянки, драки и баян,
по чесноку на барахолке
купил какой-то тициан.
Повесить захотел на даче,
купил на кровные рубли.
А вы бы сделали иначе?
А вы бы типа не везли?
И зритель сразу понимает,
что в Этой Долбаной Стране
предпринимательство страдает,
причем не только на войне.
Тем временем на ближней даче
товарищ Сталин пировал:
вчера из Гори передачу
какой-то родственник прислал.
Тянул чаек с рахат-лукумом,
щипал лениво виноград,
и тут товарищ Абакумов
приперся, падла, на доклад:
мол, о позорном назначенье
на фоне жуковских побед
трепался ради развлеченья
советский генералитет.
Под кукование кукушки
вели неспешный разговор,
а за кукушку на прослушке
сидел как минимум майор.
Их в тот же вечер повязали,
скрутили с горем пополам
и виртуозно истязали
без перебивок и реклам.
Итог, конечно, в нашу пользу,
два ранено, один убит,
но нет причин для беспокойства -
злодейский заговор раскрыт!
Товарищ Сталин, прекращая
сей бесполезный разговор,
не угостил министра чаем,
а сразу выгнал в коридор.
Намазал белый хлеб вареньем,
вздохнул о чем-то, глядя вдаль,
но, как назло, звонит Лаврентий,
чтоб уточнить одну деталь:
виновных снять, вождя в Одессу,
корреспондента на курорт,
и, чисто ради интересу,
кому мы делаем аборт?
Товарищ Сталин, зеленея,
как можно вежливей сказал,
что он в Лаврентии негея
уже давно подозревал.
Потом послал наркома в баню,
махнул охраннику в окне,
достал бутылку «Телиани»
и буркнул: «Жюкова ко мне».
Серия третья
Товарищ Сталин, как известно,
творил немало черных дел.
На махинациях бесчестных
он не одну собаку съел:
исподтишка напал на финнов,
в Германии рейхстаг спалил,
а Западную Украину
к Восточной присоединил.
Иной растяпа рот разинет –
товарищ Сталин тут как тут:
то член резиновый подкинет
(потом при обыске найдут),
то политически пошутит,
а кто заржет – того в тюрьму,
то гайку важную открутит,
и все КБ – на Колыму...
Исход обычно был летален,
и знало все Политбюро:
большой мастак товарищ Сталин
по части причинить добро.
А маршал Жуков – как иначе? –
совсем не чувствует беды.
Он едет к Сталину на дачу,
чтоб отчитаться за труды,
но почему-то забывает
про гарнитуры и ковры,
поскольку разом выпивает
шестнадцать литров «Хванчкары».
Вино с названием нерусским
для организма чистый вред,
да натощак, да без закуски,
но выхода иного нет.
Короче, пузырю к шестому
товарищ Сталин узнает,
что Эйзенхауер главкома
давно в Америку зовет.
Поскольку сам товарищ Сталин
при этом был кристально трезв,
он тут же мысленно поставил
на Жукове огромный крест.
Но, ясен пень, не подал виду
и маршалу ответил так:
«Товарищ Жюков, не в обиду,
но ты, случайно, не дурак?
Дела твои в стихах воспеты,
имеешь дачу под Москвой,
ты взял Берлин ко Дню Победы,
а этот хаур кто такой?
Что в лондонах, что в вашингтонах
капиталисты гнут свое:
им Трумен с бомбою ядреной
милей, чем Сталин без нее.
На козни буржуазной прессы
газета «Правда» даст ответ,
а ты езжай себе в Одессу,
тебе Лаврентий взял билет...»
С утра у маршала в кармане
билет «Москва – Караганда»,
повестка в пятнах «Телиани»
на заседание суда,
во рту как лошади насцали,
в мозгу тревожно бьет набат,
а виноват товарищ Сталин,
он повсеместно виноват.
И зритель сразу понимает,
что в Этой Долбаной Стране
какой отравы не бывает
в грузинском импортном вине!
Серия четвертая
Беда, когда она настала,
всегда приходит не одна:
в партком телегу накатала
гуляки-маршала жена.
Мол, где-то шляется ночами,
парадный китель заблевал,
а на расспросы отвечает,
что снова Сталин вызывал!
Домой придет - в помаде ворот,
вчера явился без кальсон...
Ох, чует сердце, рядом ворог,
японский, видимо, шпион!
От идеалов коммунизма
свернул на скользкий, ложный путь.
Нельзя ли силою марксизма
в семью охальника вернуть?
Лаврентий Палыч не напрасно
жевал казенные харчи:
упреки подсчитал бесстрастно
и тут же к делу приобщил.
В сомненье пожевал губами,
подумал, подсчитал опять
и от себя в конце добавил:
«А если нет, то расстрелять!»
У нас секретов не бывает –
один болтнул, другой сказал...
Смотреть, как Жукова снимают,
в Кремле набился полный зал.
Огромный список прегрешений,
где панибратство и вещизм,
и бытовое разложенье,
и рядовой алкоголизм,
и полномочий превышенье
(начальник СМЕРША пострадал!),
полдня с трибуны с выраженьем
товарищ Голиков читал.
И зал в молчании угрюмом
сидел, не поднимая глаз,
один товарищ Абакумов
сиял как новый керогаз.
А зритель сразу понимает,
что в Этой Долбаной Стране
не ты такой, страна такая,
где чуть расслабишься - к стене!
Но маршал Жуков – что ж такое!
- совсем не чувствует беды.
Герою не дают покоя
билеты до Караганды.
Пока докладчик брызгал ядом
на тему про семью и брак,
он Берию нащупал взглядом
и показал ему кулак.
Лаврентий Палыч, как известно,
ловил намеки на лету
и тут же захотел исчезнуть,
но находился на посту.
Состроил рожу посердитей,
кивнул плешивой головой,
мол, ради бога, извините,
был только верхний боковой.
Вот-вот начнется перепалка,
но маршал Конев, как назло,
чихнул на маршала Рыбалко –
и тут Рыбалко понесло.
Мол, тоже дело наваляли -
товарищ не живет с женой!
Авторитетно заявляю:
живет, но просто не с одной!
Ну, зарывается, буянит,
бывает, подчиненных бьет –
зато играет на баяне
и песню «Валенки» поет!
Он шел к победе дни и ночи,
он лично выиграл войну,
а что жена телеги строчит,
так вы видали ту жену?
Из зала выкрикнули:
«Верно! Посмотришь – пробирает дрожь!
Возьмешь Берлин с такою стервой,
и не захочешь, а возьмешь!»
Верховный вождь не подал виду
и долго маршала хвалил,
но в сердце лютую обиду
на отщепенца затаил.
К трибуне подошел вразвалку,
свое решенье зачитал
и сходу маршалу Рыбалко
путевку в санаторий дал.
Героя в темном коридоре
скрутили тут же два врача:
«Не хочешь, сволочь, в санаторий?
Тогда сидел бы и молчал!»
И зритель сразу понимает,
что в Этой Долбаной Стране
такого просто не бывает,
чтоб тихо умереть во сне...