Средний класс марширует в рай

  В последнюю неделю 2012-го путешествую из Петербурга в Москву на "Сапсане". Вечер, вагон-буфет, за окном проносятся едва освещенные селения, за столиками - веселые споры, смех, звон бокалов. Напротив меня сидит девушка, пьет чай. К нам подсаживаются двое: она - бойкая, располневшая блондинка лет тридцати, хрестоматийная бизнес-леди, он - лысый, чернявый, бандитского вида. Не перестаю удивляться, когда люди с таким лицом оказываются не убийцами или грабителями, а бизнесменами средней руки. Удивляюсь и в этот раз. Блондинка оживленно чирикает, листая меню, обсуждает блюда, и девушка втягивается в разговор. Я ныряю в планшет, делая вид, что занята чем-то важным. Вспомнив пару гастрономических случаев из жизни, блондинка предлагает поговорить о новогодних праздниках.
  - Я буду в Индии, уже упаковала чемоданы... - щебечет она, перечисляя необходимые в поездке вещи: платья, туфли, бриллианты.
  - А у меня скромный отдых, - стыдливо пожимает плечами девушка. - Горные лыжи в Андорре.
  И обе, придвинувшись, словно лучшие подружки, делящиеся секретами, долго нахваливают выбор другой и, галопом по европам и америкам, вспоминают путешествия по миру. Наверное, мое любимое слово "Крым" у них считается нецензурным. А я гадаю, поинтересуются ли они, так много узнавшие друг о друге, как кого зовут.
  - А вы как будете отмечать? - и три пары глаз берут меня на прицел.
  - Я буду спать, - хмурю я брови, уткнувшись в планшет. - А на каникулах собираюсь работать, писать. - И, в подтверждение своих слов, киваю на разложенные передо мной черновики.
  Надеюсь, теперь отстанут. Но это у бунинских барышень было легкое дыхание, а у моих современниц - легкое мышление. Телевизор научил их все объяснять со своей высоты и не сдавать позиций.
  - О, журналистка! - понимающе улыбается блондинка. - Я и сама хотела быть художницей, да вот в юристки подалась... А журналистом быть так интересно! Вы видитесь с разными людьми, с Путиным, например...
  Ох, зря она про Путина. Бросив притворятся, я откладываю планшет.
  - Да, Путин, - услышав знакомое слово, кивает "бандит".
  - Я бы хотела взять у него интервью! - продолжает блондинка. - А вы? Разве не хотели бы у него что-нибудь спросить?
  - Что спросить? Сколько они украли?
  Мои спутники вздрагивают.
  - Ну зачем вы так... - дует губы блондинка.
  - Что было, то прошло, - "бандит" выплевывает слова, как семечки.
  - Значит, все-таки было? - ловлю я его на слове. - А вернуть не хотят?
  Блондинка заливается смехом. Девушка поднимается из-за стола и, раскланявшись, ретируется. Но блондинка - типичная современная женщина, ей главное - на своем настоять.
  - Согласитесь, личность-то неординарная!
  - Серый мужичонка, пол-России таких.
  - Он же президент! - всплеснула руками блондинка.
  - Мало ли было посредственностей на троне.
  - Все не может быть сразу, - вставляет немудреную мысль "бандит". - Потом все будет. Наберитесь терпения.
  - Когда потом? В загробной жизни? Он уже 12 лет у власти.
  "Бандит" сосредоточенно жует кукую-то мысль, глядя на меня, как на врага народа.
  - Я по себе сужу. Десять лет назад любой мог на меня наехать, вломиться ко мне в офис. Менты, ФСБ-шники... А теперь - живу спокойно.
  Вот он, критерий "стабильности".
  - А закрытые роддома, школы, дома культуры? В больницах приказ - через две недели выписывают, будь ты хоть при смерти. Конечно, если не заплатишь...
  Ни один мускул не дрогнул на его лице. То ли здоровье богатырское, то ли лечится за границей.
  - В Америке вообще все платно! - кривится он.
  - А на луне и вовсе больниц нет, и что?
  - А вы что, Болотную хотите? - срывается он на визг.
  Ах, вот что! Результат телевизионного зомбирования: Путина не любит - значит, любит Америку и ходил на Болотную.
  - Я считаю, что все должно быть платно, кроме emergency, - решила блеснуть заморским словечком блондинка.
  - А если денег нет - сдохнуть?!
  Оба непонимающе переглядываются. Действительно, а что такого, у них же деньги есть.
  - Вы живете в нищей стране, - взываю я к состраданию. - У людей на лекарства-то не всегда хватает, а вы говорите о лечении.
  Дальнейший разговор напоминает беседу с нацистами, объясняющими, почему одни люди имеют право на жизнь, а другие - нет.
  - Я вам скажу удивительную вещь, - тоном изрекателя истины в последней инстанции говорит блондинка, - денег нет только у тех, кто не хочет работать.
  - Вы шутите?! Врачи, учителя, научные сотрудники, инженеры - все они не хотят работать?
  - Я работаю - и зарабатываю, - гнет она свое. - Почему я своими налогами должна кормить тунеядцев?
  - Это ученые - тунеядцы?
  - Хороший ученый всегда пристроится заграницей.
  Вот потому мы и едем на немецком "Сапасане"...
  - А если он патриот? Не хочет уезжать?
  - Пусть потерпит, лет через пять...
  Да-да, самые популярные словечки кремлевских пропагандистов: "надо", "будет", "скоро", "лет через пять-десять".
  - ...У меня друг - гениальный математик, он прекрасно зарабатывает в России. Работает в крупной западной консалтинговой компании!
  Не знаю, плакать или смеяться.
  - Поверьте, я знаю, что говорю, - продолжает блондинка, - я была чиновником высокого ранга, но все бросила и ушла в бизнес. Мне надоело работать за копейки.
  - Да бросьте, среди чиновников вор на воре и вором погоняет. О каких копейках вы говорите?..
  Расплатившись, "бандит" встает из-за стола, буркнув: "Я на минутку..." И больше не возвращается. Блондинка садится напротив меня.
  - Хочу вас внимательно разглядеть...
  Мы смотрим друг на друга, как солдаты древних вражеских армий, изумляясь, что у врага - тоже две руки, две ноги и человеческое обличье.
  Сбросив маску жизнерадостной, успешной женщины, блондинка рассказывает о себе. Ее карьера "высокого чиновника" оказывается прокурорским креслом. Ушла из-за маленькой зарплаты и изматывающей бумажной волокиты.
  - Вам-то чего не хватает? - устало спрашивает она.
  - При чем тут я? По сторонам посмотрите, нищая, полуфеодальная страна, банановая республика. Во власти - подонки, народ - темен, забит...
  - Да вам что до этого? - она оценивающе оглядывает меня. - У вас-то все в порядке.
  - Разве можно судить по себе?
  - А как иначе? - искренне изумляется она. - Если у меня все хорошо, значит, власть хорошая!
  - А если я в противогазе, а в вагон пустили газ - и вы все задохнулись? А я говорю: я же жива, значит, воздух нормальный?
  - Народ не хочет работать! - стучит она кулаком по столу.
  - А еще он не хочет учиться, лечиться и, вообще, жить...
  - Да что вы заладили, народ, народ... Водка - все, что им нужно!
  Ага, врожденная потребность, национальная особенность.
  - А как не пить, если работы нет и жить не на что, а в округе последнюю больницу закрыли?
  Но у блондинки на семь российских бед один ответ:
  - Хотели бы работать, стали бы фермерами! Завели бы корову, картошку бы высадили на продажу.
  Вперед, к натуральному хозяйству!
  - И вытеснили бы с рынка аргентинское мясо, нидерландскую картошку и китайский чеснок... - я пытаюсь быть ироничной.
  Но моя собеседница непробиваема:
  - Просто им бухать больше нравится, чем работать.
  - Вообще-то мы в ВТО вступили... - напоминаю я.
  - И что? Подумаешь...
  - Да вы посмотрите на Европу, Штаты - как они поддерживают фермеров. Мы тратим на сельское хозяйство один процент бюджета, а Норвегия - семьдесят!
  И тут наступает неожиданный момент истины.
  - Да, в Европе хорошо, - глаза блондинки мечтательно туманятся. - Там все правильно устроено!
  - Да нет, я не говорю, что там все правильно...
  - Там все правильно, - перебивает меня блондинка. - И я хочу там жить. И буду!
  Такого поворота я не ожидала.
  - А ностальгия не замучает?
  - Да какая еще ностальгия?! Жить надо там, где хорошо! Правда?
  Святая правда. Только, по-моему, надо делать "хорошо" там, где живешь, разве не так? Мы прощаемся, желаем друг другу хороших праздников. Она уходит, а я достаю ручку, готовясь записать разговор. И в этот момент ко мне за столик подсаживается пьяная девица, потрепанная, бедно одетая. Она обводит вагон бараньим взглядом, и вдруг ее начинает рвать. Иностранцы, сидящие за соседним столиком, брезгливо отворачиваются. Утерев грязный рот рукавом, девушка падает лицом на стол и засыпает.
  Какой социологический срез за одним столиком: сытый средний класс, мечтающий о европейском рае, интеллигенция, беспощадная и бессмысленная, и народ - униженный, отупевший и пьяный. А за окном уже мелькают огни большого города, многоэтажные стоглазые чудовища, похожие на колумбарии, дорогие бутики, бараки и подвалы, в которых ютятся чернорабочие, правительственные учреждения - московский melting pot, плавильный котел, который все переварит.
  На привокзальной площади трутся бомжи, почерневшие от злобы и нищеты мужчины, опустившиеся женщины. Отвратительные, грязные, злые. Ночуют прямо на земле, набросав картонных коробок и тряпья, спят, укрывшись рваными ватниками. С платформы доносится бравурная песенка про Москву и златые купола, которая встречает "Сапсан".
  - Эй, подруга, подай русскому бомжу! - кричит мне вслед бродяга.
  Я оборачиваюсь.
  - Россия! Владимир Владимирович! - отрыгивает он слова, вцепившись глазами в мою сумку. Кто научил его этой кричалке? Кто-нибудь из сапсановских пассажиров?
  Я достаю мятую купюру, которая тут же исчезает в его кармане, а пьяное подобострастие в глазах сменяется злобой. Я хочу что-то ему сказать, но не нахожу слов, и бродяга, отвернувшись, спешит к своему бомжацкому лежбищу. Потому что жить надо там, где хорошо.

©