Свидетельствует Натан Штайнбергер

  Вспоминая о событиях 1923 года, он говорил, что это был год великих надежд и трений между рабочими из Коммунистической и Социал-демократической партии. Забастовки не прекращались в течение всего этого года: "В воздухе витало осязаемое ощущение: каждый, кто интересовался политикой, чувствовал, что скоро это должно произойти, - вспоминал Натан. - Все мы, берлинские рабочие и молодежь, напряженно ждали немецкой Октябрьской революции. Я очень ясно чувствовал это в то время". Тем сильнее было разочарование, когда руководство Компартии Германии тянуло так долго, что упустило решающий момент. "Однажды я понял, что все кончилось. Внезапно все утихло. Я не могу это объяснить, но внезапно ушло все возбуждение, а разочарование охватило очень многих. Особенно разочарованными оказались рабочие, которые не были членами КПГ. В течение нескольких дней стояла подавляющая тишина".
...
  Натан стал в 1928 году членом КПГ. Этот год стал началом бурных дискуссий в КПГ по поводу "теории социал-фашизма", согласно которой нет никакой разницы между социал-демократией и фашизмом. Результатом этой самоубийственной политики стало то, что социал-демократические и коммунистические рабочие не смогли объединиться в общей борьбе против фашистской опасности. Натан инстинктивно отвергал эти позиции. Позднее он вспоминал: "Эта ультралевая позиция была замешена на политическом невежестве. Большая часть тех, кто прошел через революционный опыт 1918 и 1923 годов, отвергал приравнивание СДПГ к фашистам. В любом случае я никогда не использовал фразу "социал-фашизм", когда вел уличную агитацию".